Концепция трёхэтажной родины выстраивает иерархию пространств, соотносимых с основными масштабами человеческого действования. Соответственно этим этажам, имеет смысл выстроить три этажа власти, которые организуют государственную деятельность.

На данный момент, эгалитаристская концепция демократии предполагает, что всякий важный государственный вопрос может и должен быть решён голосованием через принятие мнения большинства, в котором каждый участник имеет голос с одинаковым весом по отношению к остальным. Предельно низкое кибернетическое разнообразие данного механизма (да-нет) само по себе является узким местом системы управления, которую реальный государственный регулятор не может фактически принять. С другой стороны, для фактической власти в государстве, которая нуждается в достаточном разнообразии решений, необходимость плебисцитов есть дань «демократической» моде, и манипулирование постановкой вопроса, психологическая обработка населения и корректирование результатов становятся способом выхода из такого управленческого тупика. Несомненно, все упрёки в двуличности и подтасовках корректны, но сама процедура ущербна, неуместна на сколь-нибудь большом масштабе социума и тем лицемерна.

Следует переформулировать как понятие демократии, так и систему управления с тем результатом, чтобы

1. сохранялось устойчивое структурное управление страной;
2. структура принятия решений была достаточно прозрачной как для вовлечённых в процесс, так и для ответственных граждан на отстоящих горизонтах;
3. власть не имела необходимости впадать в шизофрению и заниматься лицемерием.

При этом, вполне очевидным является положение, что различные модусы деятельности, отразившиеся в понимании трёхуровневой иерархии пространств, требует также и различных подходов к принятию решений на каждом из уровней. Это обусловлено количеством и качеством вовлекаемого в деятельность ресурса: человеческого, временного, материального, телеономического.

Представляется имеющей смысл следующая система методов:

1. Демократия.
2. Меритократия.
3. Телеократия.

Демократия

Два тезиса.

1. Демократия — власть ответственных.

Отбросить бессмысленные и вредные трактовки демократии, как власти вдоль и поперёк равного народа. Неравенство людей проистекает из неравенства развития их сознания, силы, и уровня ответственности (фактического и потенциального), которую несёт человек. Это означает, что когда существует управленческая необходимость и возможность коллективного принятия решений, оценка каждого голоса должна производится с учётом ответственности и сознательности участника. Процедура тайного голосования, как способ уйти от ответственности, в таком случае представляется вредной.

2. Демократия работает в горизонте прямой видимости и непосредственной досягаемости.

Глупость современного общества с его неустранимо манипулятивной «демократией» состоит в том, что многие общества конституционно приняли к действию откровенно противоречивый и двуличный порядок. Почти дословная цитата из Конституции, ст.3: «народ осуществляет власть непосредственно через посредников».

Это является категорически неправильным употреблением инструмента. Масштаб демократии — масштаб прямой видимости. Забытая греческая формула должна вновь стать недвусмысленно понимаемым правилом: «Демократия распространяется там, куда может доноситься крик глашатая».

Это значит, что демократическое принятие решений и выборы может быть применено только там, где люди видят друг друга, знают друг друга, знают того, кого выбирают, знают проблему и спектр предлагаемых решений, исходя из ежедневной практической деятельности. Демократически принятое решение должно быстро, очевидно и недвусмысленно для аудитории отразится на их практике. В этом смысл обратной связи и устойчивого регулирования.

Как только между людьми и проблемой встают посредники в виде средств массовой информации, «экспертов» и других толмачей, должно стать очевидным, что наблюдается отрыв управления: а) сам факт необходимости посредников говорит о том, что люди не вовлечены в работу напрямую; б) им может не хватать уровня подготовки для осознания проблемы и построения решений; в) они не смогут напрямую оценить результат своего решения, и тем алгедонически корректировать своё поведение.

Как только такая ситуация возникает, в силу изменения масштаба социума и масштаба проблемы, демократия теряет смысл и должна быть остановлена. В силу должен войти другой управленческий паттерн.

Проводя параллель с уровнями родины, однозначное соответствие вырисовывается с масштабом «малой родины», пространства непосредственного контакта и выживания.

Меритократия

Власть заслуженных. Меритократия естественно рождается из демократии, если не заниматься лицемерным усечением последней. Нижний, демократический масштаб, должен произвести на свет лучших людей, знающих проблемы социума на более высоком, чем обычный человек уровне и способных к организации и более высокому уровню ответственности. Меритократический этаж, этаж организаторов, внутренне может и должен содержать иерархию, естественно возникающую при организации сколь-нибудь нетривиальной социальной работы. На этом уровне, в рамках прямой видимости, может и должна существовать в своих рамках демократическая процедура принятия решений, которая, однако исключает прямое участие в процессе всей массы субординатов. Включение в этот процесс массы людей может а) блокировать принятие решений быстро и эффективно; б) дать возможность управленцу уйти от ответственности за выработку и принятие решения, и тем самым за его выполнение в последствии; в) открывает пространство для политических манипуляций и заигрывания с публикой, которая не ощущает прямой ответственности и алгедонической связи.

«Средняя родина», пространство социального становления, должно быть ясным образом иерархически организовано, чтобы вписать в себя разнородные «малые родины». Возгонка лучших по ступеням этой социальной иерархии, ротация управленческих кадров не только в государственной структуре, а во всяких деятельных перспективах: образовании, науке, культуре — вопрос устойчивости общества и государства.

Меритократия подразумевает постоянное подтверждение управленцем своего статуса «заслуженного», и изменение этого статуса в тот момент, когда его способность к управлению в данной окрестности не соответствует структуре целей. Именно постоянная верификация иерархии относительно структуры целей является залогом недопущения вырождения меритократии в аристократию, в худшем смысле этого слова.

В позитивном виде аристократия — это общество лучших людей, людей-героев и людей-примеров, достигших делом высоты на своём месте, и на которых остальная масса должна ровняться в своей жизни. Аристократия нужна обществу, как ориентир в среде эмоционального управления. Отсечение аристократии лишает общество ориентации, с дегенеративными последствиями. Как и дегенерация самой аристократии или правил попаданию в разряд «лучших», что можно наблюдать на примере культа масс-медийных «звёзд». Плохой модус аристократии состоит в фиксации иерархически высшего состояния на низших основаниях. Традиционный пример: передача титула, социального достижения, по родовой линии, т.е. по биотическим каналам. Биотический канал в общем случае не может передать сигнал такого разнообразия, что проявляется в том, что наследники оказываются неспособными деятельно удерживать темп и уровень работы предков, занимая несоответствующее место в обществе.

Телеократия

Подчинённость цели, власть целеполагающих. Хотя вся трёхуровневая структура как фрактал может быть спроецирована на любую окрестность, речь в данном случае идёт не о всякой цели. Демократия, по каким-то причинам предоставленная самой себе и лишённая организации и иерархии, превращается в общество войны всех против всех, ожесточённой конкурентной борьбы и самоедства. И причина, почему общество скатывается в эту борьбу одна: таким образом, через конкуренцию, общество неизбежно стремится вырабатывает в себе то, чего лишилось: иерархию, власть сильнейших над слабейшими. Потеря внутренней структуры и необходимость в жестоком процессе выработки новой может состоять и в том, что старая структура не соответствует вызовам времени, не облададала достаточной способностью к адаптации.

Меритократия и аристократия, лишённые организующией высшей цели — мерила собственного существования, предоставленные сами себе, впадают в драку элит за ресурс, за территорию, за благосклонность населения, за фетиши положения, когда ярлык «царь горы» становится самоцелью и предельным ориентиром.

Телеократия означает присутствие в обществе чёткого осознания высшей цели и подчинённость Цели всех и всяких общественных манёвров и структур. Этот телеократический тоталитаризм похож на авторитарный тоталитаризм только качеством единения. Но что делает их чрезвычайно качественно различными, это масштаб целей. Ни одна, даже самая «телеологически вместительная» личность не сможет иметь такое разнообразие личных целей, куда может уместится империя или цивилизация. «Государство это я» может быть вполне корректной формулой в силу масштаба, но уже этнос и всегда империя — это только «мы», это всегда родовая общность, стоящая над временем и пространством личности.

Масштаб телеократии — это масштаб надличностного и надгосударственного. Это глубина духовного поиска, высота Превозхождения и простор Империи. Только свехчеловеческие цели могут сделать ценным всякую социальную игру и наполнить смыслом подчинение одним народом — других. В той же мере, меритократические категории, в системе которых делаются оценки заслуженности, должны быть выравнены относительно чётко осознаваемых, и великих по своей сути целей. Мелкая телеология, как мерило, неизбежно приведёт к вырождению меритократии в монументальную аристократическую скульптуру, цивилизационную бюрократию, занимающуюся самооправданием и дележом своих престолов.

То, что объявлено в данный момент «духовными ценностями» — зачастую жалкая пародия на высшую цель, и общественная инволюция обязана своей настоящей пышностью тем, что «духовные лидеры» пытаются ориентировать социум на цели, из которых социум давно вырос. Изо всех сил стараясь изобразить дарителей небесного света, они сами зачастую не способны видеть выше и дальше сюжетов обычного растительного счастья, которое преподносится, как цель цивилизации. Христианство, во многом определившее развитие Севера, если оно намерено и способно оставаться религией, сравнимой по росту с Северной Цивилизацией, ещё должно разогнуться, и устремить Христа из его любвеобильной могилы в неведомое пространство Неба. Никакие ожившие музейные экспонаты языческих божеств, с аналогичным аграрным масштабом целей, не смогут стать на острие цивилизационного роста, пока не станут богами Превозхождения, мифами о Великих Целях и настоящими дорогами к Подвигу.

Меритократ — человек [заслуженного] положения, должен иметь своей деятельной осью Сверхцель, и только это может определять его социальную динамику. Общественная сверхзадача должна работать как небесный магнит, вытаскивающий людей и общества наверх, на высшие этажи осознания и деятельности.

Сверхцель — это не мутный моральный императив, вроде безответственного «стремления к добру», а конкретная жизненная задача, стоящая перед каждым существом и социумом, необходимо согласованная с главным биологическим, природным императивом человека — эволюционным и экспансионистским вызовом. Для Империи, главного планетарного игрока, это уровень обязательно сверхпланетарных амбиций, завоевательного космического проекта.