О нормах для Русской цивилизации

С подачи Алексея Чадаева в Сети развернулась беседа относительно вопросов об онтостатусе Русской цивилизации (существует — не существует — как существует) и об её культурной «импортозависимости» от Запада (обидно); как всё это влияет на политическую ситуацию вокруг СВО и какие есть обоснования для оной, глядя в перспективе судьбы цивилизации и ответственности за оную со стороны [предположительно] цивилизационно-мотивированных ЛПР.

Зайду в эту дискуссию московских философов со своим эпистемологически-усиленным самоваром. Предположим, что из этого набора более или менее развёрнутых позиций нужно выйти не к местному консенсусу среди спорящих, не к нахождению, пардон, «объективной истины», не к ещё одной манифестации свободного мышления, а к управляемому процессу создания знания, особым образом определяющего деятельность больших групп людей («цивилизаций») — и потому высокоабстрактного. Что бы можно для этого было сделать, теоретически?

1

Перейти от вопросов о «существовании» к вопросам целесообразности использования онтологических норм или кванторов. Минорный тезис, в том числе и потому, что частично присутствует в исходном споре, хотя без отчётливой рефлексии.

«Цивилизацией» можно назвать что угодно, имея для этого соответствующую понятийную норму. Этот релятивизм — давно не новация, но эта давняя уже установка воспринимается [консервативными мыслителями] с инерцией, скорее как помеха или диверсия против благого фундаментализма Светлых Сил. Констатируется наличие глобалистской нормы [усмотрения и легитимации] цивилизации — как «единой, лежащая в долине под Градом на Холме, требующая подсечно-огневого, прополки, атлантически-рационалистичной организации ресурсов джунглей»; и противопоставляемой ей субглобалистской нормы [усмотрения и легитимации] цивилизации. Эта норма структурно, та же, что и выше, только холмов выделяет несколько больше — с десяток-два, G20 как максимум. (Можно ещё — в качестве упражнения, конечно — выдвинуть норматив, где постулируется существования чеченской, галицийской, каталонской, баварской, аквитанской или могиканской цивилизаций. Если нужно.)

Тут есть забавный момент. Вторая норма, дающая нам много цивилизаций и онтологий, рассматривается теоретиками многополярности как более благая, чем первая, с её фокальной областью боррелевской «цивилизации-сада» и размытым ad marginem «джунглей». Так боремся за онтологический плюрализм. Но необходимость вытеснения, непременной замены первой схемы на вторую, обнажает нетерпимость иного рода — метаонтологическую в этом контексте. Много знаний о маленьких мирах — благо, но два знания о знании о маленьких мирах — благо уже не вполне.

Когда мы перестаём спорить «как истинно», а начинаем спорить «как эффективно» — это называется прагматическим поворотом. Он весьма неудобно для многих акторов демаскирует их цели, выставляя новую, более высокую рамку требований к мотивам: просто позы «я за истину» уже недостаточно. Даже в стыдливом «я за свою родную цивилизационно-хуторскую истину, отстаньте» — тоже нет доблести и привлекательности. Истины нет, даже в качестве местной анестезии — в чём прагматика?

Онтологический вопрос звучит как «существует или нет [этот объективно существующий объект]»; эпистемологической вопрос — «какой объект [как представление] нам нужно собрать, что чтобы N». Смена оптики — в квадратных скобках, и самое важное после — запятой. Зачем кому-то какая-то цивилизация, «русская» или иная, в любых гео-, антропо- или культурных границах? Точнее, выбираясь из объективистского мрака, зачем нам именно такое знание о ней?

2

Ответ — чтобы обеспечить этим подходящим знанием некоторую деятельность по изменению мира. Для «цивилизаций» нужно очертить такую прагматическую рамку, которая связывала бы мотивы разнородных и разномасшабных, усмотренных в поле деятельности акторов любого калибра, и позволяла бы создание для них целого набора таким образом связных локальных понятий и онтологий. Цели по горизонтали и вертикали слишком несводимы? Отнюдь. Архитектура целей (как и любая иная) как раз может строиться с нахождения общности — а потом различий — и они очевидны. Выживание, опережение, превосхождение — универсальное; разнообразные действия в разных локусах масштаба, географии, культуры — специфичны к оным, вызывают конфликт за ресурсы. В этом конфликте мы обречены участвовать уже на уровне белковых тел, но этим конфликтом нужно управлять, в рамках той же самой Троичной задачи.

Позиционирование себя на некоторое место в этой иерархии целенаправленности, в κόσμος — порядке мира, и даёт и нужную легитимацию, и навигацию в онтологиях, и миссионерский кураж. Раньше предельную опору называли Богом, и покоряли мир верхом на Божественной Воле, но это слово слишком обросло земным, местным, слишком-человеческим, перестало быть достаточно абстрактным и сверхчеловеческим, чтобы оставаться предельной опорой. Сейчас в тренде честная прагматика, down-top и общие цели. Это — новое имя Бога, если вы можете отличать Бога от Его имени. Но изменение имени никак не влияет на Его способность служить основанием мира. Химия вместо алхимии, астрономия вместо астрологии, телеономия вместо телеологии.

3

Проецирование Русской цивилизации, как и любой другой, на место в этой иерархии, определяет её место и роль в курсе выживания, борьбы с иными и превосхождения. И в большом объёме мира вопрос о «культурной импортозависимости» перестаёт видеться, как проблема цивилизационного статуса, как вопрос о культурной вторичности, из которой [почему-то] следует подчинённость во властной иерархии. Не следует. Культурный обмен, оплодотворение — вечны. Места культурно-избыточности и культурно-недостаточности варьируются более или менее, в том числе и в зависимости от способности людей добывать ресурс. Мы вышли из африканских саванн и долго добирались до снегов, а сейчас смотрим на Глобальный Юг свысока. Просто из-за ретроспективной слепоты и гонора. Тот факт, что в данный, мизерный по историческим меркам и благоприятный по геоклиматическим условиям период, сначала Европа, а потом Америка смогли выйти на первое место в абсолютном весе производства культурного продукта — это прекрасное достижение той самой Всей Великой Цивилизации от Адама и Евы, что в этом смысле и масштабе никаких особых прав конкретным производителям на свой продукт не предоставляет. Претенденты сначала пусть рассчитаются за заимствования со всеми по цепочке до Аристотеля, Моисея и шумеров. Право на копирование даёт способность копировать.

Мы, люди, обречены культурно заимствовать, мы обязаны культурно заимствовать, и мы жаждем становиться донорами. Бремя что белого, что жёлтого, что чёрного человека — дарить и насаждать [более высокую] культуру. Пусть и топором через геноцид — как мы можем видеть, несмотря на все многочисленные его исполнения в истории, а может быть благодаря им (простите, гуманисты, за социобиологический цинизм), мы культурно поднялись, мы производим более сложные артефакты и протоколы. От геноцида палкой к геноциду ядерным оружием, в том числе.

Русская цивилизация культурно берёт, что нужно, культурно производит, что может, и культурно возвращает обратно — в том числе в виде способности сопротивляться регулярным геноцидам культурных доноров. Государство — как одна из форм потребления, проеобразования и производства культуры, и факт существования государства под сильнейшим давлением в течении веков говорит сам за себя. Никаких комплексов по этому поводу быть не должно. Потому что это основной инстинкт, освящённый Божественной волей к [хищной] жизни. Ощущение культурной вторичности — локальное, тактической — может быть полезно, как эгоистический мотив для наращивания ещё одного, собственного производства культуры. Но чуть подняться над местными задачами, и местная вторичность растворяется в во всеобщем поле переопылений. И то, и другое — на благо всех живых существ.

Культурная импортозависимость от Запада не ставит Россию в субординационную позицию по отношению к нему. Культурная импортозависимоть или даже австро-немецкая искусственность украинства не ставит Украину автоматически в субординационную позицию по отношению к России. Субординацию выстраивает другое.

4

Если это основной инстинкт, то как же быть с Украиной, Чечнёй, Каталонией и Могиканией, которых успешно прижали, прижимают или ещё прижмут старшие товарищи? С их правом на выживание, сопротивление и превосхождение — если мы говорим о правах? В чём справедливость? Как обосновать репресии СВО против диких укров, как отличить их репрессий цивилизованного мира против диких орков?

Право есть, и правда есть — как позиция в оптике космоса целей. А вот ресурса и способности нет или может не хватать по сравнению с соседями по планете, как минимум в моменте, и борьба за ресурс — одно из правил игры в эволюцию. Скажу ещё несколько циничных вещей. И хуторская западенская культура с наличным бандеровским культом, и феерично замешанная с ней на соросовской закваске авантюристская шпана из «Квартала 95», представляющие ныне авангард украинской цивилизации (всем спокойно!), разве они чем-то качественно хуже наших любимых предков хотя бы образца Х-ХII веков, резавших друг друга направо и налево, не гнушаясь никакими средствами? По сравнению с прадедами, как сообщество они — культурные гиганты, пусть в личном плане этически и недалеко ушедшие от извечного готтентотского уровня «грызи ближнего своего, также как он ещё не загрыз тебя». Культурная эволюция вытолкала предков, и потомков бы поставила на те же рельсы, окультуривая в процессе, рано или поздно. Люди-то способные, деятельные.

Скажу вовсе возмутительное, но СВО, в некотором приближении, такая же цивилизационная операция, как Восточная компания Третьего Рейха, эмоциональные раны от чего у нас ещё не зажили, или нашествие Батыя, раны от чего уже зажили. Я осознаю различия — СВО не ставит целью массовое уничтожение населения, как бы ни желал того вышеупомянутый авангард, но чтобы упереться головой в сверхчеловеческий космос, нужны высокие рационально-статичные общности, а не эмоционально-ликвидные частности. Все эти операции были в своё время легитимны, обоснованы, осмыслены для какой-то группы людей, в рамках какой-то местной онтологии. Которая была неприемлема, фатальны для противостоящей группы. Онтологический консенсус был найден на поле боя: сила в правде, правда в силе и это не противоречие, а порождающий цикл. И порождает он в том числе культуру. В эпистемологической оптике это эквивалентные структуры, образующие эволюционирующий ландшафт. Философское манихество с введением контраста нас-светлых против их-тёмных — это очень местный аутотренинг. Наверное, важный и полезный, но не более чем для тактической философии.

Стратегически же, Россия, Украина, США с Западом стоят на местах в матрёшке. Эта матрёшка имеет свои масштабные симметрии, которые позволяют обозревать универсальную общность судьбы и целей; и свои антисимметрии, которые позволяют существовать и иметь субъектность, особость акторам в её локусах. В этом большой смысл. И СВО, сколь бы неуклюжей бы она не представлялась — это манифестация некоторой конкретной цивилизационной способности; и западный колониальный прессинг и грабёж — в той же мере цивилизационно-оправдан. Они движут эволюцию. Все в этой структуре обязаны (перед Богом, который ныне называется Сверхцелью, Сверхмотивом и Сверхпорядком) инстинктивно выживать, сопротивляться и превосходить.

Это игра такая, нужно играть. Мы играем за наших.

* * *

Своё видение культурной траектории местной цивилизации я излагал, называя это «Северной философией», заменяя слишком-человеческое прилагательное «русская» на сверхчеловеческое «Север», в том числе и для более удобного размещения в этом объёме Беларуси.

Добавить комментарий