В вопросе «что такое этнос» ярко проявляется необходимость устанавливать границы рассмотрения, специфичность абстракций в каждом конкретном приложении, и осознание квантовой парадигмы «наблюдаемое неотделимо от наблюдателя». Иначе, соглашение относительно как этого, так и любого другого понятия, будет слишком однобоким, а конкуренция узких вглядов на вопрос не суммируется в широкую перспективу. То, как мы определяем понятие, во многом определяет modus operandi относительно него и тех феноменов, отражение которых мы пытаемся связать этим понятием в своём интеллекте. Для нас, как для специфически социальных животных, для эффективного взаимодействия с феноменом важно также иметь соглашение, т.е. скоординированный в обществе взгляд на таковой.
В рамках существующего понимания, этнос живёт на стыке биологического и социального, и часто противоречиво воспринимается как принадлежащий исключительно к одной или к другой области.
Однако, мы говорим про «биологическое», когда имеем в виду объединения органических клеток, и говорим о «социальном», когда имеем в виду объединения животных, способных к некоему организованному взимодействию. Они равны в том плане, что и там и там идёт работа по установлению структуры, внутри которой осуществляется тем или иным образом координированная работа, управление. То, что социум – лишь успешная колонизация пространства бактериями, заметили уже давно. Таким образом, биологические и социальные организмы – суть реализации одного и того же управленческого фрактала на разных масштабах.
Можно видеть, что биологический организм есть более чем арифметическая сумма потенциалов клеток или органов (например, их масс). Это называют эмерджентностью системы, когда наблюдаемые системные свойства превозходят сумму свойств элементов. Сваленные в кучу запчасти, или даже разложенные по весу или цвету, ясно отличаются от того же набора железяк, движущегося в слаженном взаимодействии на скорости 100 км/ч.
В той же мере и этнос можно рассматривать как организацию биологических организмов, общностью в некотором спектре существования, системой, использующей по крайней мере часть энергии индивиидуума в своей системной активности.
Клетки одного человеческого организма действуют вполне однообразно действиям клеток другого человеческого организма, однако, эмерджентные результаты действий клеточных систем мы можем ясно отличать в ежедневном общении. Так же можем отличать действия монголов от действий римлян или готов. Когда устанавливается, что «готы пришли и подвинули римлян», рассматривается взаимодействие этнических организаций, без внимания к индивидуальностям.
Мы можем отличать также и действия отдельных монгола, римлянина и гунна в некой жизненной ситуации, но, в аналогичном масштабе различения, клетка одного человека так же движется отличным от парной (в нашем сравнении) образом, ибо вовлечена в отличный от клеток другого человека ритм энергообмена, связанный с его конкретной индивидуальной психосоматикой. Этими различиями мы пренебрегаем, когда находимся на системном уровне рассмотрения, но они становятся важными, когда мы спускаемся к элементам. Поэтому часто сложно определить этническую принадлежность индивидуума самого по себе. Этничность – принадлежность к действующей системе. В отрыве от системного действия, или системно-обусловленного поведения, мировосприятия, этничность может теряться, как идентифицируемый признак.
Говоря о различии по деятельным признакам, я подразумеваю именно различение в процессе этнически-обусловленной или этнически-проявляющей деятельности. Невозможно определить, кто из бегунов быстрее бегает, пока они стоят. Этнос в таком случае – общность людей, выделяемая с некоторым приближением среди аналогичных структур на основании подобия форм поведения составляющих элементов, при взаимодействии таких структур между собой.
Важно понимать, что мы чаще всего воспринимаем контакт структур как контакт их элементов, и проводим классификационные этнические границы с учётом целесообразности в данный конкретный момент, хотя редко осознаём это. Например, тот факт, что Ваня дал в зуб Ахмету – это может быть просто установленный факт. Индентификация его как энтического конфликта – вопрос целесообразности того, что этой классификацией намерен воспользоваться. Как вариант, для того, чтобы заработать денег на горячей новостной теме.
Возможно, это будет большой крамолой, внести квантовые принципы в этнологию, но я скажу, что этносы не существуют вне этнического взаимодействия. Не потому, что их нет, а потому, что их различение не представляется возможным. Скорость колеса пропадает, когда колесо стоит, и появляется, когда оно начинает двигаться. Для разрешения такого жуткого факта умные люди подарили человечеству абстракцию нуля. «Нулевая скорость» решает синтаксическую дилемму «куда девается скорость, когда её нет».
Рассматривая этнос как наблюдаемый процесс, с той же точностью можно ввести нулевое состояние этноса, т.е. состояние неидентифицируемости. Бесполезно искать этничность там, где текущая целесообразность не предполагает её наличие.
В процессе активной этнической работы, вопрос такого деления решается моментально. Например, кто находился в полиэтнических коллективах с достаточной численностью людей, например, проходил службу в Советской Армии с её дружбой народов в отдельно взятой роте, часто наблюдали чёткое этническое деление, а то и активного его проводили.
Важно то, что этническая дифференциация тем более рельефна, чем большее количество людей участвует в ней.
В моноэтническом коллективе с нарастанием численности людей так же будет наблюдаться спонтанное структурирование и деление, и механика этого процесса принципиально не отличается от формирования этноса, с единственным отличием – этносы, как относително долгоживущие организмы, формировались на протяжении многих поколений с учётом географических отличий месторазвития. И в сборных коллективах проявляются уже сформировавшиеся различия, как чисто внешние, так и неочевидные поведенческие, которые могут быть различимы только на более длительной временной шкале.
Во времена племённого уклада жизни этническое различение было вполне простым. Сказать, что люди отличали друг друга с закрытыми глазами, не будет большим преувеличением. Однако и этносы в те времена были меньших размеров относительно угла человеческого зрения, и более изолированными во многих отношениях, что позволяло этническим различиям соотносится с угловым разрешением человеческого восприятия, быть очень заметными. Целесообразность дифференциации так же была очевидна: были сильны родственные связи, языковые и другие отличия, важные для выживания и развития.
В нынешнее время, когда этносы выросли и в большой части мира интенсивно перемешались биологически и культурно, оценивать этнические различия стало сложнее, т.к. до определённого предела произошла культурная и биологическая унификация, сглаживание. Если древние культуры «боевых топоров» и «расписных горшков» вполне отстоят друг от друга в этнической идентификации в нашем понимании, и дрегович ясно отличался от радимича, то сейчас, в эпоху IKEA, и обширной даже межрасовой метисации, эти критерии идентификации теряют смысл. Так же, например, общность языка стала менее важным условием для выживания в обществе, что ослабило его этнически дифференцирующую функцию.
То, что мы, каждый из нас, не можем с предельной ясностью сфокусировать взгляд на этносе, как на действующем объекте, как мы можем это сделать, например, с табуреткой, говорит только о том, что он более масштебен, чем может охватить наш индивидуальный угол зрения. Однако, мы можем отражать этнос коллективно, синхронизируясь, как делают несколько радиотелескопов по разным сторонам планеты, для наблюдений за очень далёкими астрономическими объектами. Т.е. мало по малу создавая соглашение, коллективный разум, систему, которая эффективно может действовать как организм, осознающий больше, чем сумма осознаний элементов. Это — отличный от этнического вид энергоообмена, и в какой-то мере, ортогональный к нему. Таким образом, в свою очередь, эта эмерджентная система, по мере накопления собственной энергетической массы, мало по малу приближается к масштабу этнического взаимодействия, оказывая влияние на его протекание. Т.е. накопление нашего понимания этноса в результате оказывает влияние на сам этногенез, не как следствие индивидуального решения или предпочтения, а как взаимодействие сумм и надсумм усилий на разных уровнях существования человека, как элемента различных пересекающихся социальных систем.