Архив рубрики: Репортажи

Дискурсивный анализ выступления А.Г. Лукашенко на ВНС 2021

Любое публичное выступление – это, как правило, заранее подготовленный текст. Да, в большинстве случаев, затем есть отступления-импровизации, в которых есть и размышления, и уход от темы, и шутки, и эмоции. Однако у каждого оратора, который поднимается на сцену, изначально есть цель: изменить отношение аудитории к теме, подвигнуть публику к действиям, убедить в собственной правоте, важности проблемы… Цели могут быть разные, но публичное выступление, утверждают специалисты, всегда инструмент. Как любой инструмент, он хорошо работает в руках мастера.

[…] попросил проанализировать посыл прошедшего Всебелорусского народного собрания конфликтолога, консультанта по управлению, специализирующегося в области психо и социальных технологий Юрия Беспалова, задав специалисту наивные вопросы. Что скрывается за фразами? Можно ли услышать больше, чем сказано? Где спрятан смысл? Смысл в устах говорящего или смысл в ушах слушающего?

Итак, можно ли характеризовать выступление  по статистике наиболее часто произнесенных слов?

Если следовать принципу «у кого что болит, тот о том и говорит», то можно учесть статистику слов, но только в соотношении с общим исследованием семантики текста.

Например, часто употребляемые слова — «развитие» (36), «будущее» (26), «безопасность» (25), советский (19), «семья» (16), война (15), «ресурсы» (15), «контроль» (13), «заработать» (12), «протестун» (9).

Так или иначе всё это — волнующие темы, можно сказать, повестка дня и даже отражение форм реализации текущих задач. На то же указывает и базовый лозунг Всебелорусского народного собрания («Единство. Развитие. Независимость»). Читать далее

Любавичи тудэй (прикосновение к корням Хабад)

Километрах в 15 от трассы М1 Брест-Москва, в Руднянском районе Смоленской области, на самой границе с Беларусью, есть местечко Любавичи, почитаемое хасидским обществом как святое, или по меньшей мере, памятное. Здесь в 18-19 веке зарождалось то, что называется Хабад — одно из ортодоксальных течений в иудаизме. Некоторые говорят о Хабад, как о еврейском фашизме.

Находясь с оказией в тех местах, решил посетить данное место. Фотографировал на телефон, потому качество снимков оставляет желать лучшего, а несколько фото просто пришлось изключить из показа. Они подразумеваются.

Распространяться об исторических фактах особо не буду, ибо копипейст во времена Яндекса — моветон. Вот тут можно найти елейные истории о еврейской любавичской жизни, героизме в борьбе с местными разбойниками и о любви отца-основателя ребе Мейра к евреям и прочим божьим тварям.

По обстоятельствам путешествования, прибыл я в Любавичи ближе к вечеру, уже в сомнениях относительно того, смогу ли уже посетить молельный дом-музей. Поворот в деревню украшен знаком, не оставляющим сомнений.

На Любавичи

Остановившись у высокого деревянного забора, нашёл замок на калитке, рядом плакат со злой собачьей мордой «Beware the dogs!» и надписями на другом совсем нерусском языке. Крайний вариант забраться в усадьбу через забор показался малопривлекательным.

По дороге двигался усталый Человек С Велосипедом. Когда он поравнялся с моей машиной, я обратился:

— Как в усадьбу можно попасть, посмотреть? Есть какой смотритель?

ЧСВ дыхнул какой-то этаноловой свежестью и бодро ответил:

— Да, есть тут, живёт. Дашь на бутылку, отведу.

Я не успел проявить на это никакой реакции, как он похлопал меня по плечу и засмеялся:

— Ха ха! Шутка. Я ж не пью.

Я хотел сказать, что это понятно уже метра за полтора, но сдержался.

— Правда, не знаю, как ты его уговоришь сейчас. Уже поздно. И вообще. Может, за деньги…

В голове возник вопрос, чем я объясню хасиду-смотрителю, если он хасид, своё желание посмотреть дом ребе. И хватит ли на объяснение денег. Мы двинулись, пешком.

— А смотритель — он как, верующий, из евреев?

— Ога, еврей, как и я! Ха ха!

Это облегчало задачу.

— А ты зачем приехал? По вере или так, из интереса? — поинтересовался ЧСВ и заглянул мне в лицо.

— Турыст — честно ответил я, одарив его истинно-арийской ухмылкой.

Пройдя по улочкам, подошли к дому смотрителя. В глубине двора на крытом крыльце кто-то производил движение.

— Толик, тут человек проиехал, хочет музей посмотреть!

Толик, не прерывая движений, отвечал:

— Закрыто. Чего я пойду? Мне што? Поздно! Куда?

Добрый Человек С Велосипедом боролся за меня:

— Ну издалека приехал! Может, за деньги?

Я чего-то одобрительно буркнул из-за забора. Движение не прекратилось, но приобрело благоприятное направление:

— Да мне это надо? Посетители эти. Ща побреюсь. Обожди.

Анатолий был совершенно суровым и недовольным совершенно русским мужыком лет 45. Мы вышли огородами и двинулись за пределы деревни, смотреть кладбище. Он постоянно недовольно бурчал.

— Я собак кормил пол-года за свои. А он приехал! Что он мне дал! Да мне это надо? Я ещё буду этим заниматься?

Я начал задавать вопросы и выяснил, что Анатолий присматривает за часовней на старом кладбище и домом ребе, кормит охранных собак в усадьбе, принимает делегации.

— А что за контора это всё организовала? Как называется?
— Никак не называется. Евреи. Мой шеф в Киеве и Израиле. Ездит туда-сюда, у него в Киеве школа. Раньше платил нормально, а недавно приехал, дал только 5 тысяч (RUR), возместил то, за что я собак кормил пол-года. И всё, говорит, делай что хочешь. Будут делегации — бери деньги. Не будут — не бери. Сам платить не собирается. Хочешь — присматривай, хочешь — нет. Если найду в Рудне работу какую охранником, я эти ключи об землю лясну и гори оно огнём.
— А что ж денег не даёт? Всё-таки святое место для них.
— Да, говорит, денег нет.
— У евреев-то?
— А шут их знает. Не хотят содержать больше.
— А есть здесь сейчас евреи?
— Да какие тут евреи? Всех в войну постреляли. До войны много было. Вона, кладбище в 2 гектара.
— Два гектара??

Мы пересекли поле и подошли к заросшей вот такими кустами местности.Кладбище

 

— Лет десять назад пытались воcстановить кладбище, я сам руководил вырубкой, тут лес стоял. Потом опять всё заросло.

Мы прошли по дороге и в глубине зарослей я увидел часовню.

Часовня

— А часто люди в чёрном с пейсами приезжают?
— Часто? Да постоянно! Приезжают, молятся по своему. Думаешь мне приятно тут болтаться? Это с тобой пол-часа, а с ними минимум часов 5-6, сопровождай повсеместно, бегай вокруг. Потом помолятся, поедят, намусорят везде, позасирают, убирай за ними.

Вход

Он открыл часовню. Помещение было заставлено всякой утварью, книгами, бумагами.

5_e9a0c

Внутри так же находились два могильных камня. Часовня была выстроена вокруг них. Пространство за могилой Любавичского ребе засыпано рваной бумагой, иcписаной на разных языках: иврите, английском, французском, русском… В записках были разные просьбы типа «Дорогой Цадик! Пусть Сарочка удачно выйдет замуж, а Йося выздоровеет.»

6_fe05d

Были обозначены ещё какие-то могилы. Что это значило, осталось для меня скрытым.

7_18797

Мы выбрались из часовни и полшли обратно, к усадьбе ребе. Анатолий всё бурчал.
— Что, так достали евреи?
— Не достали! Меня достанешь! Пофиг мне они.
— Ну как, власть-то имеют.
— Да какая они мне власть!
— А русские националисты не объявлялись? Могли б и спалить такое дело по тиху, или ещё чего устроить.
— Не, пока не было, только еврейские…

Подошли к усадьбе, пролезли в калитку. Собаки оказались уже запертыми. Охрана была снята, как оказалось.

9_3a4bd

8_dc65b

Вошли в дом. Со стен входящих приветстовал мудрый взор Менахема-Мендла Шнеерсона (ребе номер 7) и во такие трансцедентальные художества, надо полагать, с ликами предыдущих цадиков.

10_792b2 11_6ea17
12_b84d6 13_62e42

Внутри оказалось несколько подсобных помещений, печь и большая комната с двумя длинными столами, полукруглой конструкцией-сценой Lubavichi around the world, панно с картой Lubavich 1898 и шеренгой книг под ней.

14_086ee

15_727f6

Я полистал недоступную хасидскую мудрость. Книги, похоже, дорогие. Хорошая бумага, издания, обложки.

На решётчатом окне стоял 7ой Ребе.

16_2d68a

На другом подоконнике — сага в цветах революционного агитпропа об этапах тяжёлой борьбы жителей Любавич за мировое господство.

17_1af0e

В углу — шкаф с телевизором, а в месте, где в других домах стоят иконы, изображение некое хасидского заседания, где во главе стола грустит председательствующий ребе.

18_8d2d9

Надо полагать, изображён именно этот стол:

19_6a1a5

За этим столом они молятся, как сообщил Анатолий.

Книги разбросаны (или разложены) везде. Что за они, соответственно, неясно.

20_4e110

И, собственно, сцена для каких-то выступлений, на которой мне привиделись ораторы в пейсах с пламенными речами.

21_6b620

К тому времени Анатолий уже как-то подобрел ко мне, посетовал на демократов, рассказал об убитых в войну 500 евреях и ещё паре сотен комиссаров и сочувствующих.

Напоследок я дал брошенному смотрителю денег за труды и он пожелал мне счастливой дороги.