1
Однажды в начале лета три поросёнка: Ниф-Ниф, Нуф-Нуф и Наф-Наф пришли в долину, чтобы там обосноваться и жить. Дело было к вечеру, и они расположились на ночлег. Ночью каждому из них приснился сон.
Ниф-Нифу во сне пришло Желание, улыбнулось, прикололось и говорит:
— Чува-а-ак, в километре отсюда на Юг есть в низинке классное озерцо с тростником, и вообще вокруг много вкуснятины, утром иди туда и строй там из тростника дом. Розовых свиночек я организую! Оттянемся!
Нуф-Нуфу приснился Разум, поздоровался вежливо и говорит:
— Господин Нуф-Нуф, по многим причинам наиболее рационально было бы построить дом на Западе, на ровной местности, так чтобы холм защищал от холодного северного ветра, не очень близко от воды и не слишком далеко в гору. Причём, используя дерево в качестве строительного материала, т.к. оно достаточно просто обрабатывается и обеспечивает хорошую защиту от внешних воздействий.
Наф-Нафу приснился Дух. Он посмотрел на Наф-Нафа без всякого сочувствия и сказал:
— Иди на северный холм, и строй там дом из камня.
Поросята проснулись утром, и пошли строить свои дома так, как им приснилось.
2
Ниф-Ниф пошёл на Юг, и быстро построил на берегу тёплого и мелкого озера дом из тростника. Окружил его плетёным из веточек забором, украсил его красивыми цветами и лентами. Вкусных корешков на заболоченном берегу было много, и Ниф-Ниф мог загорать и купаться, валяться в тёплой грязи и досыта кушать. Завидев такое счастье, молодые длинноногие розовые свинки выстраивались к нему в очередь, чтобы только он их только заметил. «Оо, как круто! Желание, ты су-у-уппер!» — каждый день думал Ниф-Ниф. «Мне в кайф тебя слушаться, повелевай мной, йе-е-е!».
Нуф-Нуф пошёл на Запад, огородил строительную площадку, чтобы все знали, что это его поместье, построил шалашик, чтобы укрыться от дождя, и вывесил табличку с красивым рисунком будущего дома, со своим оптимистично улыбающимся изображением на переднем плане. Потом он разметил контуры дома, определил нужное количество дерева, и начал размеренно возводить строение. За вкусными корешками он ходил к Ниф-Нифу, но твёрдо решил в скором времени стать независимым, и обзавестись своим огородом. Свиночки, из тех, которые поумнее совершенно розовых, без особого доверия относились к вечному веселью Ниф-Нифа, и с интересном поглядывали на Нуф-Нуфа и его стройку. Они частенько захаживали оценить продвижение и пофлиртовать – на всякий случай. Ведь быть женой состоятельного и независимого свина гораздо надёжнее, если смотреть в перспективу. «Главное – хорошо работать и слушать Разум» — думал Нуф-Нуф, — «и тогда я заживу ещё лучше этого болвана Ниф-Нифа, пусть и чуть позже.»
Наф-Наф пошёл на Север, забрался на высокий Холм и увидел поросшую травой вершину. Единственный товарищ ему, который там оказался – это был большой Дуб на Холме. Камни находились далеко внизу, у подножья холма, где струился холодный ручей. Наф-Наф опечалился, ведь он не знал, как строить дом из камня. И не знал, зачем строить дом из камня, тем более – так высоко, если гораздо приятнее построить дом из тростника у тёплого озера, и гораздо рациональнее построить дом из дерева в долине. Но он не мог ослушаться Духа, сам не зная, почему. Размышляя, для себя он решил, что просто боится быть непослушным.
Дуб кормил Наф-Нафа горькими неспелыми желудями, что, впрочем, было вполне сносно, и более-менее укрывал от непогоды. Наф-Наф вытаскивал из ручья холодные камни и таскал их наверх. Это было трудно и долго. К тому ж, Наф-Наф не знал точно, сколько их нужно для постройки дома, и эта неопределённость мучила его. Прислонившись вечером к Дубу, уставший и поцарапанный, Наф-Наф смотрел на огни фиесты над озером и быстро растущие стены в долине, и про себя думал: «Я поступаю, как дурак, слушаясь какого-то безформенного духа, который посылает мне только безсмысленные страдания. Нормальные свины поступили гораздо умнее. Я просто трушу уйти с этого Холма, и глуп, ибо не знаю, куда идти. И это одиночество – мне наказание за трусость и глупость.»
3
Прошёл месяц.
У Ниф-Нифа всё было хорошо, сладкие корешки и травка не кончались, он стал знаменит и популярен в округе, научился петь, плясать и классно играть на свирели, что приводило свиночек в экстаз. Он был щедр и приглашал любого прохожего к себе в патио потанцевать и оттянуться.
Нуф-Нуф закончил дом, внимательно выбрал себе жену из хитрых и хозяйственных, и обзавёлся огородом. Он уже не подбирал корешки в болотце у Ниф-Нифа. Поэтому, в округе уважали Нуф-Нуфа за его Разум, и даже иногда побаивались, потому что Нуф-Нуф благоразумно собирался расширять свой огород, чтобы иметь запас корешков, на всякий случай. Нуф-Нуф так же подумывал брать к себе кого-то в работники, чтобы обрабатывать все огороды.
Про Наф-Нафа вспоминали редко, с презрением за глупость или с жалостью за его тяжёлую долю. Молодые свиночки не заходили на Холм – было лень подниматься и, к тому ж, там постоянно дул прохладный ветер. Да и вид измождённого работой Наф-Нафа вызывал не симпатию, а скуку.
За месяц Наф-Наф сообразил, что с помощью корзины можно быстрее таскать камни наверх, и ему пришлось потратить несколько дней за её изготовление, как и на рытьё ступеней для устойчивой ходьбы по склону. Это затормозило и без того медленное строительство. Нуф-Нуф, изредка поглядывая на высокий Холм, с высока думал, что Наф-Наф, судя по темпам, мало того что глуп, так ещё и бездельник. «Не можешь думать головой, пусть надрывается задница» — усмехался он. Наф-Наф горевал из-за своего отставания и ощущал высокомерные взгляды соседей.
4
Прошло два месяца.
Ниф-Ниф стал звездой долины и свином мечты. У него на патио проходили конкурсы красоты и работала школа танца. Многие боготворили Ниф-Нифа и его Желание, ибо каждый день видели, слышали и ощущали, насколько приятно жить по Желанию. «Всё это – непосредственно данное нам для простого свинского счастья», проповедовал толпе Ниф-Ниф. «Желание любит всех нас без разбору: тонких и толстых, грязных и чистых, чёрных и белых, и потому дарит нам это красивое озеро и тёплую грязь. Главное – любить Желание, и не обижать ближнего своего, чтобы не портить праздник. Мир – есть Наслаждение, уааа-уу!!»
Нуф-Нуф заматерел, обзавёлся несколькими огородами в долине, обнёс их прочным частоколом, нашёл на Востоке и заставил у себя работать батраков, накапливая в буртах корешки. Разум между делом говорил ему: «Ниф-Ниф безумен. Нельзя так поддаваться Желанию. Всё должно быть рационально просчитано. Скоро придёт осень, и его корешки закончатся, вместе с его дурацким счастьем. Тогда они придут к тебе, и ты сделаешь их батраками. Ты будешь главным над всей долиной и озером, а не этот напыщенный позёр.» Нуф-Нуф соглашался и думал: «О Разум, ты всемогущ! Как далеко ты видишь, как ясно можешь просчитать ход событий! Это недоступно презренной хрюкающей толпе, но только Избранным! Несомненно, мы станем главными и будем повелевать!»
Дух больше не являлся к Наф-Нафу, и не разговаривал с ним. Наф-Наф таскал камни, мучаясь вопросом, как он сложит их в стены, ведь просто один на одном они рассыпаются. Но когда Наф-Наф натаскал достаточно большую кучу камней, Дух ночью всё таки появился, бросил ему под ноги кусок глины и фразу:
— Это нужно для постройки стен.
Наф-Наф проснулся и начал думать, как можно использовать глину. Целый день он напряжённо думал, но нашёл лишь головную боль и отчаяние. «Надменный и жестокий Дух, разве ты не мог объяснить мне, как можно сделать стены из этой отвратительной грязи?! Ты издеваешься надо мной!» — кричал Наф-Наф с вершины ветру. Но отвечал ему только Дуб, шелестя листьями.
К концу дня глина подсохла на солнце, и Наф-Нафа озарило.
5
В конце третьего месяца лета Ниф-Ниф, купаясь в лучах славы, решил проведать своих старых знакомых. Он собрал своих лучших свинок, одел на шею венок из пёстрых болотных цветов и двинулся в путешествие. Подойдя к частоколу, за которым находились огороды Нуф-Нуфа, он крикнул:
—Нуф-Нуф, дружище! Зачем ты закрылся от мира? Посмотри, как он прекрасен и добр! Смотри, какие милые существа населяют его! Я переполнен радости и Желания, и хочу поделиться им с тобой и даже с бедным и несчастным Наф-Нафом! Твои батраки несвободны, дай и им настоящую свободу Желания!
Нуф-Нуф ответил из-за забора:
—Мой забор – моё дело. Мне не интересно ваше Желание. Я не собираюсь открываться и пускать вас туда, если вы только не построитесь, не возьмёте тяпки и не будете на меня работать. Ваше счастье недолго, ибо вы глупы. А мои батраки свободны перемещаться от забора до забора и чувствуют себя превосходно.
Но Ниф-Ниф не обидился.
—Брось, дружище! Мир – это праздник. Разве ты не видишь это своими глазами? Оставь свою злую жену, выйди, я дам тебе счастье Желания и много молодых свинок!
—Нет, Желание нерационально, и Разум видит дальше, чем ваши капризы. Это доказанный Разумом факт. Соответственно, Разум сильнее – так говорит простая разумная логика. Но, пожалуй, я выйду к тебе, и мы вместе прогуляемся к Наф-Нафу.
Нуф-Нуф вышел с женой под ручку, и они двинулись на Холм. А один батрак нёс за ними корзинку со сладкой травой.
Наф-Наф только-только закончил возведение дома. Компания приблизилась и застала его за работой. Он выстилал пол внутри дома свежим сеном и запасал жёлуди.
Первым поприветствовал его Ниф-Ниф:
—Дружище Наф-Наф, здравствуй! Но погоди, какой же угрюмый у тебя дом! Почему ты не украсил его цветами?
—Здравствуй, Ниф-Ниф, — ответил Наф-Наф, — мне было нечего украшать, да и некогда. Сейчас же, цветы на Холме уже отцвели, и у меня вряд ли это получиться.
— Да и сам ты такой худой, в царапинах и мозолях! Наверное, ты совсем не умеешь танцевать! Как здесь холодно и неуютно, на Холме. Даже в долине теплее и приятнее. Как грустно всё, правда, милые свиночки? – И свиночки закивали розовыми пятачками. – Бросай своё унылое место, идём к нам, там тёплая водичка и завались вкусных корешков! Принеси нам своё Желание, и тебя наконец полюбят в ответ! – пригласил Ниф-Ниф.
—Спасибо, Ниф-Ниф, но у меня нет Желания. Мне нечего отдать вам. Я привык к Дубу, он не даёт мне любви, но даёт силу, чтобы я строил свой дом. Наверное, любовь не для меня.
Ниф-Ниф и свиночки фыркнули и отступили.
Тут вышел Нуф-Нуф.
—Да у него вообще нет ничего, кроме этой безполезной и холодной груды камней! Это глупое упорство! Пока мы занимались культурой и прогрессом, ты, вдали от цивилизации, возился в холодной грязи и истощал организм непосильной работой! Это безумие и дикость!
—Да! – поддержал его Ниф-Ниф, — он не умеет ни петь ни танцевать, у него нет ни Желания, ни Разума, потому-то он такой неприветливый. Наверно, не стоит его пускать на праздник вообще – он его испортит своей поцарапанной рожей и злобным нравом!
—Но, пожалуй, я бы взял его к себе в батраки, – и Нуф-Нуф подмигнул жене, а она хитро прищурилась. – Мы бы могли хранить корешки в этом холодном сарае. Наф-Наф, кидай эту тюрьму, и иди работать на мой огород, и будешь, как нормальная свинья, получать корешок в день! А ведь можешь и два, с твоей работоспособностью! По крайней мере, приобщишься к семье цивилизованных батраков и не будешь так одинок!
—Благодарю за предложение, Нуф-Нуф, но у тебя в долине нет такого вида, какой открывается здесь, с вершины Холма, и я буду скучать без шелеста листьев Дуба и неуловимого тепла его корней. К тому же, я полагаю, Дух будет против.
—Это глупая романтика и глупая вера в собственные больные фантазии! Ты отвратителен в этой своей «дубовости» и «духовности». А вообще я подозреваю, что у тебя просто рабская и ленивая натура. У этих корней нет никакой пользы, единственные истинные корни – это вроде тех, что растут на озере! Их можно непосредственно потребить. Твой дуб следовало бы срубить и использовать для постройки заборов, а твоего Духа вообще не существует. Можешь показать его?
—Нет, он приходил только пару раз, и не по моей воле.
— Вот, не можешь. Его существование недоказуемо, значит его нет. Я прикажу батракам обнести Холм забором, чтобы ты не мог распространять эту чушь, портить свиньям праздник и мешать работе своим гадким видом.
И компания удалилась, обсуждая безкультурие, неустроенность быта и дикость манер Наф-Нафа. Свиночки живо поддакивали, а жена Нуф-Нуфа шептала ему на ухо, что сарай этот всё равно нужно прибрать к рукам, дуб выкорчевать, и распахать на холме нормальный цивилизованный огород, который совершенно попусту занимает Наф-Наф, исключительно по какому-то историческому недоразумению.
Они удалялись, и на сердце у Наф-Нафа опускалась тяжёлая туча. Три месяца назад от такого отношения Наф-Наф непременно бы расплакался, и, наверно, ушёл бы с Ниф-Нифом к озеру, или к Нуф-Нуфу в батраки. Но за три месяца его сердце ожесточилось, и просто чуть более чем обычно заныло в груди.
—Тебя не существует! – крикнул он в отчаянии с Холма несуществующему Духу, — Мне больше нечего бояться! Я больше не могу вынести этой работы и одиночества. Завтра я уйду из этого проклятого места! Если ты есть, покажись мне! Помоги мне!
Но никто не ответил. Только Дуб бросил Наф-Нафу под ноги ветку с пожелтевшими листьями. Опустошённый, Наф-Наф упал на сено и заснул. Ему снились пронзительные, смертоносные сны, от которых у него сквозь сон проступали слёзы. Но Дух не пришёл.
6
На утро пришла осень.
Дунул холодный ветер, и обрушил патио в доме Ниф-Нифа. Компания пыталась чинить и укреплять крышу, но танцевать стало неудобно и зябко. Оказалось, что сочная болотная трава пожелтела, новых корешков уже не растёт, и их уже не хватает – съели за лето. А те, что ещё можно с трудом отыскать, уже совсем не вкусные.
—О Ниф-Ниф, что происходит, почему нам холодно и страшно?? – восклицали поклонники.
—Это всего лишь дождик! – отвечал властитель Желания. — Он разбавит наслаждение, чтобы потом Желание вспыхнуло с новой силой! Скоро, очень скоро эта досадная неприятность закончится, и мы продолжим! Оставайтесь на нашей волне, уа-а-ау!
Но ветра становились всё сильнее и холоднее, а речи Ниф-Нифа всё менее убедительными. Трава и корешки стали дефицитом, за них начались голодные драки. Вода в озере изрядно похолодала, и свинки уже не могли нежиться на мелководье, как раньше. Более того, дожди переполняли озеро и оно начало подтапливать обжитые берега леденящей водой, вынуждая свинок уходить из тёплой грязи на жёсткую сушу долины.
— Друзья, давайте станем рядом, сплотим наши ряды и тогда мы обязательно согреемся. Только наша любовь спасёт нас от раздоров! Настало время изучить новые групповые танцы, чтобы согреть Желание.
Но толпа кричала в ответ обидные вещи, дралась и металась. Тогда Ниф-Ниф понял, что ситуация становится очень опасной: свиньи уже не прочь пожрать и друг друга. Он собрал всех и сказал:
—Друзья! Я знаю, где есть много корешков и вкусной травы! Мы должны уйти с нашего уже не совсем тёплого Юга и пойти на Запад. Мы должны потребовать у Нуф-Нуфа еды! Во имя любви и свинолюбия! Если он не согласится, мы сломаем забор и возьмём её сами! Смотрите, как нас много, мы, несомненно, сила. Желание, Любовь и сама Жизнь – вот высшее оправдание даже такого неприятного дела, как ломание заборов. Более того, сломав забор, мы освободим несчастных порабощённых Нуф-Нуфом батраков! Дадим им настоящую свободу!
И улюлюкающая толпа побежала на Запад, где вполне сытые батраки работали на огородах Нуф-Нуфа. Подбежав к забору во главе огромного стада, Ниф-Ниф закричал:
—Нуф-Нуф, во имя Любви и Желания, дай нам еды и укрытия! Мы очень желаем!
Стадо поддержало его воплями и возгласами «Даёшь еды!»
Нуф-Нуф вышел на башенку за забором и сказал:
—Бестолочи! Я говорил вам давно, меня не интересуют ваши Желания! Пусть ваша любовь кормит вас, а не мои огороды!
—Мы голодные и нам очень неприятно! – заорал Ниф-Ниф. — Потому, мы злы и не просто просим, а требуем!
—А что вы делали целое лето, бездельники, чтобы просить сейчас еды? Вы работали, как я и мои батраки? Нет! Какое право имеете вы теперь требовать моих корешков! – отвечал Нуф-Нуф.
— Это право даёт нам Желание! Просто Желание! Желанию нет дела до твоих рациональных доводов! Просто дай нам еды! Просто дай, и всё!! Если ты не откроешь ворота, мы сломаем забор и съедим и твои корешки, и тебя самого!
— Позор диктатору! — заголосили в толпе. —Батраки, ломайте забор изнутри, вы будете свободны!
С огородов донеслось:
—Зачем нам ломать забор? У нас стабильность и уверенность в завтрашнем холодном дне. Разбирайтесь сами со своей Свободой и своим Желанием.
—Быть свободным – гораздо лучше! – пытались убеждать батраков замерзающие свинки. —Можешь пойти и туда и сюда, кушать всё, что найдёшь! А вы же заперты в загоне!
—И далеко вы ушли от своего тёплого болота, свободные свиньи? – усмехнулся Нуф-Нуф. — Вы топтались вокруг да около одной тёплой лужи, пока она была тёплая. Вот и вся ваша «свобода». А мои «несвободные» огороды уже больше, чем всё ваше озеро. Мой забор надёжен. И мои батраки загрызут каждого, кто рыпнется. Я достаточно умён, чтобы ещё несколько месяцев назад предвидеть вашу судьбу. Хотя бы теперь, вы её понимаете?
И вепрь показал клыки в надменной ухмылке. Стадо затихло и задрожало уже не от холода. Ниф-Нифа пронял испуг: теперь свин понял.
—Что нам делать, о великий Нуф-Нуф? Как нам пережить кризис?
—Теперь Я буду решать, кто из вас останется умирать, а кому будет позволено работать! – рявкнул Нуф-Нуф, и несколько нетвёрдых поросят упало в обморок. —Забудьте о вашей тёплой и сладкой свободе, милые поросята! Все, у кого слишком крепкая память, будут мертвы уже завтра, вместе со своей памятью!
Стадо затряслось, раздались стоны отчаяния.
—Всем построиться в одну колонну, у калитки! Мы будет отбирать батраков. Остальные – убирайтесь ко всем чертям, или будете убиты!
7
Наф-Наф не ушёл с Холма. Проснувшись после визита Ниф-Нифа и Нуф-Нуфа, он почувствовал, что ночь растворила тяжёлую тучу на сердце, и она превратилась в обычный свинцовый туман. «Мне некуда идти, меня нигде не ждут, я раб этого места» — думал Наф-Наф, ловя жёлтые дубовые листья.
Прошёл ещё месяц. Стало ещё холоднее.
Нуф-Нуф получил себе множество новых батраков, и ему стало тесно в долине. Жена косилась на Холм и подзуживала:
—Нуф-Нуф, властелин Запада и Востока! Сколько мы ещё будем терпеть этого северного дикаря на Холме? Там хорошая земля. И сарай, который этот болван называет Родиной, надо признать, вполне устойчив к непогоде. Нужно выселить и Наф-Нафа, и его Дуб!
—Ты права, дорогая. Мы должны убрать Наф-Нафа с совершенно незаконно занимаемого Холма. Он экономически неэффективен, это очевидно. Я создам армию из тренированных батраков, и мы вышвырнем его!
Нуф-Нуф создал армию, построил её и двинулся на Север – к подножию Холма. На небе сгустились тучи.
—Безумный Наф-Наф, исчадие ада, мы идём, чтобы освободить Холм и установить там цивилизованный порядок! — кричал Нуф-Нуф, приближаясь. Они шли по дорожкам, проложенным Наф-Нафом, когда он строил дом, и вытаптывали его скромные грядки. —Ты не способен освоить землю, ты даже не способен строить заборы, ничтожество! И вообще, это незаконно – так говорит нам Разум.
—Мы не хотим, чтобы ты жил здесь! – воодушевлённо кричал Ниф-Ниф из глубины войска. —Это – наше Желание! Мы больше не хотим голодной свободы, мы хотим – заборов и Нуф-Нуфа! Это – наше новое Желание и наша новая свобода! И ты будешь таким же!
Ниф-Ниф и его школа танцев потеряла гламурный блеск, и уже не считала себя бомондом. Теперь они приобрели элегантную военную форму и считали себя армейской элитой.
Наф-Наф вышел из дома на вершину.
— Я мало знаю о Разуме и о законах, которые он устанавливает. У меня никогда не было свободы, и про неё я тоже ничего не знаю. Я знаю только Дух и не могу ослушаться его, подчинившись Желанию или Разуму. Дух приказал мне жить здесь, и я живу в согласии с его словом. Возможно, это незаконно.
—Ты – жалкий раб. Бездельники у озера хотя бы получили наслаждение. Что получил ты? Но мы сейчас прекратим твоё безсмысленное и нелегитимное существование. Для твоего же блага, между прочим. Так что, сопротивление безполезно – нас много, мы умнее и организованнее. Уходи.
Наф-Наф не знал, что ему делать, ведь его присутствие на Холме было безсмысленным и нелегитимным. Он подумал, что, наверно, это хорошо, что его сейчас научат жить, и он станет одним из прилежных работников в таком хорошо организованном месте, как огороды Нуф-Нуфа. Он не знал причин сопротивляться, и не имел к тому желания. Наф-Наф уже собрался пропустить войско и уйти, как вдруг перед ним появился Дух и сказал:
—Будь здесь и сопротивляйся.
Наф-Наф не умел долго удивляться и долго думать. Он толкнул вниз по склону один из тяжёлых камней, которые когда-то приволок снизу, и тот, скатываясь, рассёк войско Нуф-Нуфа. Армия опешила – ведь никаких разумных причин к сопротивлению у Наф-Нафа не было.
—Что-о?? – взревел Нуф-Нуф —Мы научим тебя культурному поведению! Армия, вперёд!
Войско развернулось в батальоны и ринулось на штурм. Небо заволокли грозовые облака, заморосил дождь.
Наф-Наф скатывал вниз камни, вызывая панику в рядах нападавших. Ниф-Ниф и его школа танца, одетая в военную форму, верещали и разбегались. Но остальные продолжали наступление, приближаясь.
Началась рукопашная. За время постройки дома Наф-Наф научился многому. Тяжёлая работа сделала его значительно более сильным, чем любой из батраков в войске Нуф-Нуфа, чем несколько из них сразу. Он знал Холм, как свой пятачок, и знал, что должен быть здесь и сопротивляться. Это делало его опасным противником для любого из наступавших, но их было слишком много.
Наф-Наф раскидывал атакующих батраков одного за одним, и Нуф-Нуф бесновался, глядя на неудачи, посылая вперёд батальон за батальоном. Хлынул дождь. Батраки начали теснить Наф-Нафа, истекавшего кровью. Его уже почти не было видно из-за атакующих, и в его голове замаячила мысль, напоминавшая точку в конце предложения: «Наконец-то это закончится». Но он, помня приказ, продолжал яростно биться.
Буря развернулась не на шутку. Наф-Нафа вплотную прижали к Дубу, не давая маневрировать, и Нуф-Нуф сказал жене:
—Дело сделано. Разум всесилен, и мы это отчётливо видим.
Наф-Наф продолжал драться в кровавом тумане, уже не слыша и не видя ничего, как вдруг атакующие исчезли. Он протёр заплывшие глаза и увидел, как армия со всех ног убегает вместе с Нуф-Нуфом обратно на Запад в огороды. И тут, откуда-то сверху, догоняя время, на него обрушился страшный грохот, треск и запах огня.
Дуб на северном Холме раскололся от удара молнии.
8
Прошёл месяц. Дожди закончились и земля помёрзла.
Нуф-Нуф мало помалу оправился от испуга.
—Это была чистая случайность, несомненно. Просто гроза испугала нас, молния случайно ударила рядом. Так бывает. Зимой же не бывает гроз, и мы теперь можем совершенно спокойно победить Наф-Нафа.
Жена подбадривала его, и он начал набирать новую армию из тех рабочих свиней, у которых не подкашивались ноги при слове «Север».
Армия должна быть ещё более сильная и умелая. И вот, она была собрана.
Выстроившись по первому снегу, батальоны стояли у подножия северного Холма, готовые к атаке. Сверху, на вершине, стоял отрешённый Наф-Наф. Теперь он понимал, что всё кончено. «Какой смысл был в прошедшем месяце? Месяцем раньше, месяцем позже, судьба моя теперь решена.»
Батальоны, злобно похрюкивая, двинулись по склону. Нуф-Нуф удовлетворённо наблюдал их слаженность и выучку.
—Теперь тебя не спасёт никакая молния. — процедил он в направлении Наф-Нафа.
И тут на склон вышел Волк.
9
Он бегло смерил взглядом выстроенное в ряды мясо, и этот взгляд заморозил движение армии. Волк начал обегать войско по кругу, прицениваясь. Войско застыло: существо было совершенно незнакомое, но что-то в глубине свиного нутра подсказывало недоброе, и от этого становилось жутко. Нуф-Нуф, превозмогая внутренний трепет, закричал:
—Спокойно! Это существо, несомненно, просто проходит мимо! Продолжаем движение!
Кто-то неуверенно двинулся, остальных сковал ступор. В рядах свиней началась сумятица.
—Батальоны, выровняться! – закричал Нуф-Нуф, но Волк сужал круги, и это вызвало всё большую нервозность, переходящую в панику.
—Стоя-я-я-ять! – истошно заорал Нуф-Нуф, пытаясь спасти ситуацию.
И тут Волк прыгнул. Вверх взлетела красная струя, и её запах взорвался над сметённым войском, уничтожая остатки порядка. Нуф-Нуф окаменел.
Но тут к нему на помощь выскочил спасительный Разум и без обычной церемонности и многословности рявкнул в морду:
—Сейчас — беги!!
Нуф-Нуф сорвался, разбрасывая окружавших его безумных, мечущихся свиней.
—Все за забор!!! Забор нас спасёт! В укрытие!
Волк успел догнать нескольких, ещё несколько свиней умерло от разрыва сердца. Нуф-Нуф залетел в огороды и приказал быстро закрыть ворота.
—Не открывать! Те, кто не успел – уже мертвы! Мы должны спасти остальных!
Волк рысцой приближался к забору. Население огородов заволновалось, чуя запах хищника и запах собственной крови на волчьей морде.
—Кто это, что ему нужно? – через истерику в голосе спросил Ниф-Ниф.
—Это неизвестное опасное существо! Но Разум, несомненно, спасёт нас и от него, как уже доказано.
—О, всемогущий Нуф-Нуф, мы так желаем этого!
Нуф-Нуф поднялся на башенку, и, чтобы приободрить и себя и дрожащее стадо, собрал остатки уверенности и закричал через забор Волку:
—Наш забор прочен! Тебе, тварь, не сломить его! И никакой обман не заставит нас открыть ворота и выйти! Мы – свободны и независимы! Разум победит!
—Я не ломаю заборы, — сквозь оскаленные зубы ответил Волк. —Я их перепрыгиваю…
И он с лёгкостью перемахнул через изгородь внутрь огорода. Стадо заледенело от неожиданности и ужаса.
—…как и ваш всесильный свинячий разум.
10
Наф-Наф без особого участия или радости наблюдал за бегством армии. Существо было неизвестным, но это его мало заботило. Его заботили только те слова, что сказал ему Дух, и он знал, что будет исполнять их до тех пор, пока Дуб даёт ему силу.
Надвинулись снежные сумерки, через которые на Холм долетали визги ужаса и истошное хрюканье, тонувшие в гортанных звуках. Потом всё стихло.
11
Ночью в дверь Наф-Нафа постучали.
Это было самым удивительным событием за всё время его жизни. Он открыл, и увидел на пороге Нуф-Нуфа, за которым в темноте стояло ещё несколько свиней. Нуф-Нуф выглядел неуверенно и потрёпано, как не выглядел никогда: усталый, испуганный, подавленный и грязный. Как и все остальные. В голосе вепря уже не слышалось никакой силы:
—Наф-Наф. Нам всё же удалось пробить забор изнутри и незаметно убежать. Это все, кому удалось улизнуть от этого чудовища. Нам холодно, и некуда больше идти. Пусти нас погреться и поесть. Это будет вполне логично с твоей стороны.
Наф-Наф разглядывал прибывшую компанию, не двигаясь. Ниф-Ниф находится в полуобморочном состоянии и говорил, срываясь на рыдание:
—Пусти нас, Наф-Наф! Это наше самое, самое, самое большое желание. Мы будем любить тебя!
Вслед за ним захныкали и молоденькие свинки. Наф-Наф отступил, и измочаленные и чумазые, они вошли в дом. Он дал им немного желудей, и сказал сидеть тихо и не нарушать привычную тишину.
Молодые свинки испуганно, но с интересом косились на него. Одна из них, согревшись и оправившись от испуга, кокетливо спросила:
—Извините, а чем Вы здесь занимаетесь? У вас есть какие-нибудь развлечения?
Наф-Наф ответил:
—Я слушаю ветер, и как скрипит треснутый Дуб. Это вполне развлекает.
— Как интересно. – заметила свинка, и поняла, что разговор не клеится.
12
Прошла неделя.
Нуф-Нуф и компания ожили, и начали осторожно налаживать общение с Наф-Нафом. Желудей у Наф-Нафа хватало, и всем жилось сносно.
—Судя по всему, чудовище ушло, – предположил однажды Нуф-Нуф, оглядывая окрестности с вершины. – Его нигде не видно. Может, нам с тобой, Наф-Наф, стоит спуститься вниз и посмотреть? В наших буртах осталось много вкусной еды.
—Если ты так доверяешь глазам, иди. – ответил Наф-Наф.
—Ты боишься? – почти без вопросительности спросил Нуф-Нуф.
—Немного, -признался Наф-Наф, — но Дух всё равно не давал указаний на этот счёт.
—Что за глупости опять, твоего Духа не существует. Нет никаких доказательств.
—Не знаю про доказательства. Ты живёшь в доме, построенном по его слову, и только по этому ты сейчас жив.
—Но это случайность. Ты просто случайно пошёл на Север, чтобы строить дом, и это оказалось удачным. Ну ладно, может быть, это даже было несколько разумно.
—Не знаю. Почему, Нуф-Нуф, ты не построил дом у озера?
—Разум заботится обо мне , и потому указал мне на опасности, с этим связанные.
—Почему он не указал тебе на другую опасность, в результате чего ты здесь?
Нуф-Нуф замялся:
—А тебе, значит, твой эфемерный Дух на неё указал?
—Нет, он не указывал. Я видел Дух три раза, и каждый раз он говорил о другом.
—Предположим, он существует. Но если он не указал на то, что чудовище может появиться, значит, он не заботится о тебе?
—Я не знаю, заботится ли он обо мне. Я просто должен выполнять то, что он говорит. Я – раб.
—Вот видишь, он не заботится. Ему плевать. И уж конечно, он не любит тебя.
Наф-Наф задумался.
—Наверно, ты прав. Но я стал сильнее любого из вас, потому что начал строить каменный дом. Меня не коснулось наводнение, потому что я построил дом на северном Холме. Вы не смогли победить меня, потому что молния ударила в Дуб, который растёт только здесь. И я не ушёл отсюда, потому что слушаюсь слова Духа.
—Ниф-Ниф ведом Желанием, — продолжал Наф-Наф, — и ты с лёгкостью подчинил себе и его, и всё огромное танцующее стадо с его капризами, когда стало холодно. Потому что Разум подчинил Желание гораздо раньше, чем ты – Ниф-Нифа. Ты – ведом Разумом, и мог повелевать всем знакомым тебе пространством. Ты точно знал что будет, но ровно до того момента, когда Незнакомое вторглось в твои планы и чуть не уничтожило тебя. Вместе с твоими доказательствами, законами и заборами. Дух может и не любит меня, но я не умер у озера и не батрачил у тебя на огородах. Почему так?
—Это, несомненно, стечение обстоятельств.
—Ты прав. Но слово Духа определяет русло, по которому они текут, и место, куда впадают.
—Это слишком сложно и туманно. Уже темнеет, пошли в дом и запрём дверь.
13
Все жильцы дома заснули. Но среди ночи раздался скрежет, разбудивший всех. Снаружи по двери с жутким звуком протянулось несколько когтей.
—Это опять Он! – сердце Ниф-Нифа выскакивало из груди.
—Успокойся и будь благоразумен, — прошипел Нуф-Нуф, —дверь достаточно прочна, чтобы чудовище не могло её пробить. Желудей у нас хватит. Несомненно, мы продержимся, пока оно уйдёт. Если, конечно, ты не будешь привлекать его своим нытьём!
—Это очень, очень разумно, — ответил Ниф-Ниф, и забился в угол.
—Не вижу причин беспокоиться, — сказал Нуф-Нуф Наф-Нафу. – Внутри дома мы в безопасности.
—Конечно, – задумчиво ответил Наф-Наф, не поднимая головы. И добавил про себя: «если только он не начнёт подкоп».
Вокруг хрустел снег под осторожными шагами Волка. Он принюхивался и искал способ проникнуть внутрь.
Наф-Наф лежал и думал, что дом получился хорош, и, несмотря на все прошлые ссоры и драки, в нём можно жить вместе. Более того, зверь никогда не проникнет сюда, и все будут спасены. Он почувствовал гордость за свою работу, сквозь темноту чувствуя приязнь и благодарность остальных. Вдруг туча одиночества, которая постоянно висела на его сердце, растворилась, и он ощутил и тихое удовлетворение Ниф-Нифа со свинками, и спокойную уверенность Нуф-Нуфа в том, что ситуация под контролем, и что-то ещё, солнечное и радостное, как сбывающаяся надежда на счастье.
Из этого солнечного света к нему вышел Дух и сказал:
—Встань, выйди и победи Волка.
Наф-Наф содрогнулся от неожиданности. Его тело, желания и разум вместе кричали: «Выходить?? Зачем?? Нет!!»
—Выходить?? Зачем?? Нет!! – закричали все в доме, когда Наф-Наф встал и подошёл к засову.
—Ты спятил!! Не открывай дверь! – закричал Нуф-Нуф.
Наф-Наф во вдруг навалившейся на него странной отрешённости снял засов и приоткрыл дверь. Его мышцы проступили и натянулись, он втянул ноздрями морозный воздух. Все в доме замерли.
—Наф-Наф, это верная смерть! Твой Дух безумен! – Нуф-Нуф всё ещё пытался докричаться.
Наф-Наф, не оборачиваясь, смотрел из двери наружу.
—Ты опять точно знаешь, что сейчас будет? – со спокойной улыбкой спросил он. — А я – нет.
И шагнул в темноту.
