История человечества в значительной мере — история борьбы за власть. Власть — способность управлять распределением ресурса в социуме. Т.к. в виде ресурса можно представить себе решительно всё, разные специализации в ресурсном плане или в способах получения и удержания такого контроля образовывают различные центры власти, под чем мы понимаем группы из относительно малого количества людей, в совокупности обладающих способностью распределеять большое количество ресурса.
Схема контроля за территориально привязанным ресурсом выкристаллизовалась в государство. Схема контроля за мировоззренческой лояльностью — в церковь. Европа 12-14 веков была ареной борьбы гвельфов против гиббелинов — двух наиболее развитых властных систем, доросших до прямого и масштабного столкновения. Говорить про безоговорочную победу нельзя, но мир между государством и церковью был заключён на условиях государства, чему помогли богоборчество и атеистичестический пафос Эпохи Просвещения. Эта эпоха, однако, привела к усилению других схемы контроля за ресурсом. Промышленная революция — к усилению промышленников, а изобретение печатных денег — финансистов. В жестокой драке к концу 20 века финансисты а) в результате внутренней борьбы выстроились в жёсткую глобальную иерархию, реализующуюся ныне через структуры инвестфондов; б) вышибли из лидеров гонки промышленный капитал, где он был в 18-19 веках и в) с большего подчинили себе национальное государство. Цель войны со стороны глобальных финансов, как заявляют нам в своих благочестивых эвфемизмах ответственные вроде г-на Шваба (https://fitzroymag.com/mir/great-reset-kak-perehod-k-novomu-divnomu-miru/), является передача властных рычагов глобальным корпорациям. Эта война ещё не закончилась, промышленный капитал бунтует, отдельные государства ставят палки в колёса. Мы можем не только наблюдать её эпизоды, но и участвовать в ней тушкой или чучелом.
Разрушение государств, т.е. лишения элит, опирающихся на территориально-зависимые, геополитические властные стратегии, существенного или самостоятельного контроля за администрируемым ресурсом, производится, в зависимости от ограничений, различным способами. Модерновые войны позволяли выдаивать государства руками других государств. Когда войны стали чреватыми неизбирательным ядерным поражением всего, более приоритетным стало финансово-экономическое оружие. Количество искусственно созданных экономических кризисов исчисляется десятками, механики разобраны, фигуранты известны. Да и особо не скрываются. Бен Бернанке несколько лет назад на одном из светских мероприятий заявил от лица ФРС: «Да, Великую Депрессию сделали мы».
Рассматривать, например, Азиатский кризис 1997-1998 гг как атаку США на группу стран бессмысленно, здесь геополитическая логика не работает. Группа глобальных спекулянтов атаковали Индонезию, Малайзию, Южную Корею, Таиланд с разных сторон, и по линии национальных валют, и по линии «демократических перемен», и через «услуги» МВФ, и используя в том числе американские силовые структуры для организации беспорядков и диверсий.
Когда ресурс распылён среди населения, что имело место в США до 20 века, финансовый капитал использует силу государства, для того, чтобы изъять этот ресурс. Создание и законодательное закрепление Федеральной Резервной Системы, последующий манёвр с отходом от золотого стандарта с изъятием золота у американского населения, вместе с массовыми поглощениями, привели высочайшей степени концентрации управления ресурсом. Не ресурса как такового: финансовые картели не нуждаются в миллионах холодильников или автомобилей, но будут грызть друг друга и всех остальных за контроль над финансовыми потоками, а значит и над жизненным циклом всех связанных ресурсов, от руд до деривативов.
С начала 1980ых, когда ФРС получила возможность эмитировать практически любое количество денег, без привязки к какому-либо обеспечению, кроме «авторитета государства США», для верхушки фининтерна деньги окончательно потеряли самостоятельную ценность. Более приоритетным в вопросах борьбы за глобальную власть стали средства превращения неограниченно доступного им финансового ресурса в расширение контроля.
В случае слабых государств используется подкуп элит: их жадность и глупость позволяют выменять долговременный контроль на дешёвые деньги.
В случае сильных государств, где управление сконцентрировано у этатистских элит, против государства работают обиженные (они почти всегда на что-то обижены) народные массы. Необразованность масс под любого рода благопристойными лозунгами используется как таран для ослабления или уничтожения (как в Ливии) государственных институтов и механизмов власти. В результате поражения государства и сам народ, за исключением круга обслуги фининтерна, ожидаемо нищает, лишаясь если не национального ресурса напрямую, то средств стратегического управления оным. Холодильники из дома финансисты не вынесут, но права собственности на землю могут быть изъяты (foreclosure) тем или иным способом. Билл Гейтс в 2020 году стал самым крупным землевладельцем в США. Скупка земли разрешена в освобождённой от тоталитарного гнёта Украине.
Народ, который не хочет кормить свой кровавый режим, будет кормить чужой, ещё более кровавый.
Два тезиса:
1. Белорусскому и российскому государству удалось сохранить некоторую, более высокую чем где-либо ещё (в ряду с Турцией, Ираном, Китаем — известными врагами цивилизованного мира) степень местного контроля. Те из граждан, кто сейчас атакует государство в этой войне работает на глобальный финансовый капитал. Это либо сознательные игроки, либо полезные идиоты, разрушающие своё будущее. Элита, которая сидит в сейчас в креслах наших президентов, может быть запятнана кровью, может быть уличена в коррупции или чём там ещё — во всём, в чём может быть уличён народ в целом, как организм с его культурными установками. Местная элита — часть местного народа. Такие, которые если и строят дворцы, то здесь. В отличии от местных, каких угодно князьков и императоров, другая часть элит выводит средства за пределы страны и ищет легитимации через внешние, и ныне негосударственные центры власти: например, через СМИ с глобальным авторитетом.
Местную власть, при всех изъянах, можно и нужно воспитывать, строить, улучшать. Для этого у мотивированных граждан есть средства, и их больше, чем социально-суицидальная диверсионная протестная работа. Борьбу против плохой местной власти быстро и неизбежно, в силу незрелости участников, перехватывают внешние игроки, и смена элиты практически однозначно в наше время приводит к потере управления государством. Кто-то ставит именно на это, на то, чтобы войти в местную обслугу фининтерна на правах либерал-гауляйтера. Я не буду их осуждать.
Но тем, кто не вполне готов к такому повороту, стоит задуматься о качестве своего представления о последствиях своих действий. Возможно, в следующий раз, когда пылкое сердце поведёт вас на плошчу против кровавого режима, в мозгу зажжётся хотя бы небольшая искра стратегического видения и ответственности перед будущим.
2. Победа финансового капитала неизбежна: структура материальных и отношений в цивилизации долгое время была предрасположена к преуспеванию именно таких форм власти. Она практически уже произошла, «Joe, I know you won» (D.Trump), но эта победа не будет окончательной, не будет концом истории. Столь же людоедский промышленный капитализм когда-то был поражён более жестоким и способным хищником — финансовым капитализмом, как ещё ранее первый зажал пасть на горле государства. Сейчас настала очередь финансистов быть отодвинутыми новой силой. Религии, государства, различные капиталисты — все останутся на цивилизационной карте как схемы существования власти, но рычаги будут перераспределены. Какой будет эта сила, пока не ясно.
Те, кто сейчас пытаются примкнуть к этому победителю, несущему народам либеральные свободы и демократии, делают это в самое неподходящее время. Входить в финансовую пирамиду последним — большая глупость.
